По биографии нет никаких конкретных пожеланий, этот вопрос остается на совести игрока. Единственное, из характера и взаимоотношений можно будет вынести какие-то черты.
По взаимоотношениям мои требования немного специфичны. В принципе, их всегда можно будет обсудить при личном разговоре, но я всегда мечтал о Чанёле-защитнике, Чанёле-мужчине, Чанёле-любви-всей-жизни. Хотелось бы видеть в нем человека, который всегда был самодостаточным, красивым, не дураком, чуть ли не мастером на все руки, любимцем окружающих, который знает свои сильные стороны и активно ими пользуется. Но при этом при появлении Бэкхёна он превращался бы в прилежного парня, который любит только его и ни о ком другом даже думать не может. Такой самодостаточный подкаблучник. Спортсмен и душа компании, который при любом слове Бэка готов даже в окно выпрыгнуть, готов исполнять его желания и прихоти, терпеть любые выкрутасы и любить до безумства. Но, естественно, детали можно будет поменять, но только после обсуждения.
Исходя из этого вытекает и характер – сильный, юморной, но при этом который не может устоять перед милостями своего любимого. В остальном – всё полностью в руках игрока.

Сразу хочу сказать, что эта заявка для тех, кто хочет целенаправленно взять Чанёля и отыгрывать канон, поэтому мне крайне важна ваша заинтересованность в роли и в ЧБ. В остальном требования стандартны, но при этом тоже важны. И под этим я подразумеваю высокую активность на форуме, грамотность и содержательность в постах и в целом ответственность. По всем остальным вопросам и не только я с радостью готов пообщаться в лс, поэтому не стесняйтесь и пишите! Преданный и любящий женишок Бён Бэкхён ждёт тебя, Чанёль, приходи скорее!

Судьба не действует просто так. Если тебе в жизни что-то дано – так было нужно кому-то свыше. Человеку положено лишь столько проблем, сколько он сможет выдержать, став в последствие сильнее. Все мы позже вспоминаем об этом как об очередном уроке жизни и благодарим небеса за то, что справились и живем дальше. Поэтому не стоить винить всех и вся, ненавидеть мир и желать скорой смерти невиновным – нужно просто действовать и быть сильным.
К сожалению, первая пара не располагала к философствованиям. Когда ты еле продрал глаза после ночных посиделок в Интернете, мир кажется чем-то зловредным и опасным. Когда ты пришел на пару и узнал, что после занятий тебя ожидает дополнительная пара с очередной порцией занудных лекций – ты просто тихо всех ненавидишь. Тебя не волнуют чужие проблемы, судьбоносное провидение и земные планы на твой счет. Тебе просто хочется убить всех и спокойно пойти домой досыпать положенное время. По глазам Бэкхёна, сидящего в первом ряду и угрюмо пялящегося на преподавателя, можно было легко прочитать его матный монолог к вселенной. В эту минуту он мог только всех проклинать, и даже отвлечься на бубнеж или сладкие мечты о мускулистом спортсмене совсем не получалось. С каждым ленивым движением век все больше хотелось расчленить более удачливых одноклассников, сидящих позади и устроившихся спать за чужими спинами. К сожалению, в такую рань Бэк не был слишком догадлив, чтобы разместиться там же, поэтому он оказался на своем привычном месте, за первой партой. Времена, когда он обожал сидеть перед преподавателем и ловить каждое его слово, давно прошли. Сейчас же в приоритете был сон.
Позже, изжевав пару бутербродов в столовой, Бэкхён немного подобрел и стал смотреть на окружающий мир немного светлее. Волшебное действие еды закончилось ровно в тот момент, когда он переступил порог аудитории для дополнительных занятий. Воздух сразу будто потяжелел, и парень понял – время будет тянуться бесконечно. Предсказание сбылось: Бэку казалось, что он словно царевна в башне, останется здесь навечно под охраной дракона-преподавателя, а его вечным наказанием будет эта непрекращающаяся лекция. Прозвеневший звонок на перемену показался ему аки геройским рыцарем, спустившимся на ковре-самолете в его блеклый мир и расписавшим все вокруг яркими красками. Дракон улетел в учительскую, а двери башни приветливо распахнулись, выпуская парня в счастливое будущее без нудятины. Из аудитории Бэк выпорхнул словно на крыльях.
Запала надолго не хватило, поэтому уже через пару метров он еле передвигал ноги, мечтая выбросить портфель и улечься спать прямо на полу. Заприметив неподалеку открытое окно с широким подоконником, Бэк, поразмыслив, решил, что ничего страшного не произойдет, если он позволит своей большой попке (не путать с толстой!) немножко отдохнуть. Приковыляв к своей импровизированной лавочке, парень с удобством примостился и устало выдохнул.

За что мне все это?

Ответ нашелся сразу, как только Бэк развернулся лицом на улицу.
И все же правильно говорят, что ни одна проблема не дается нам просто так. Если бы он не остался сегодня подольше в академии – не смог бы увидеть его. Бэкхён почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в дурацкую улыбку, а глаза начинает жечь от натуги, с которой он старался рассмотреть каждую черточку играющего на баскетбольной площадке парня. Это определенно был он, парень его мечты. Пак Чанёль. История, связывающая этих двоих, была очень странной.
На самом деле, этот Чанёль даже не знал о существовании Бэкхёна. Так получилось. Пак был высоким, красивым, спортивным, веселым и таким недоступным. У него было много друзей, куда уж ему заметить мелкого паренька, который даже рядом боялся оказаться. Бэк заприметил его примерно через неделю после поступления в академию. Он сидел в коридоре, повторяя материал прошлой пары, когда мимо него проплыло совершенство. Бэкхён почему-то сразу понял, что именно этого парня не хватало в его строгой, полной запретов и учебы жизни. Каким образом он это понял – оставалось загадкой даже для самого парня, он до сих пор предпочитал думать, что это была любовь с первого взгляда. Хотя какой-нибудь любитель теорий Фрейда сказал бы, что Бён нашел себе полную противоположность, которая должна его дополнять.
После судьбоносной коридорной встречи Бэкхён начал активные поиски. Ему было очень важно узнать всё про свое видение. Им оказался Пак Чанёль, парень из параллельного класса, весельчак и балагур, всеобщий любимчик и желанный кусочек для девчонок. Уже тогда Бэк понял, что эта птица явно не его полета, но почему-то в душе еще тешил себя надеждами на светлое будущее. Каждую ночь он представлял очередную картину их с Паком отношений, новым сюжетам не было конца, и некоторые из них были далеко не невинными. Каждодневные встречи в коридоре только распаляли больную фантазию.
С тех пор Бэкхён старался урвать каждую минуту, чтобы взглянуть на совершенное, по его мнению, лицо. На красиво очерченные мускулы, длинные, пусть и кривые, ноги (Бэк находил в их изгибе какой-то особый шарм, индивидуальность). Конечно, он никогда не старался подойти близко, наблюдал только издалека, ведь никому не понравится, когда за тобой таскается больной на голову поклонник. Тем более, что и без Бёна таких было предостаточно. Бэк наслаждался только взглядами, образами, случайно пойманным взмахом руки, неловким смешком… Он баюкал в своем подсознании каждую из этих деталей, гордясь тем, что многое из этого видел и ценит лишь он.
Сейчас, сидя на огромном подоконнике, Бэкхён практически сорвал джек-пот. Он будто пришел в кинотеатр на свой любимый фильм. От окна открывался отличный вид на всю площадку в целом и Чанёля в частности, а оттуда Бэка было не видно, если не поднимать голову. Но Пак был настолько увлечен игрой, что Бён не беспокоился на этот счет, его точно не засекут, а он сможет сполна насладиться видом своего идола.
И он насладился. Бэк чувствовал, как его крышечка вскипает и из-под нее начинают течь эмоции. Он, словно энергетический вампир, напитался чужими эмоциями. Развалившись на окне, он все с той же дебильной улыбкой наблюдал, как Чанёль носится по полю, проделывает разные финты с мячом, подпрыгивает… Его мышцы красиво играли, мокрая от пота кожа переливалась на солнце, а широкая улыбка будто освещала все вокруг. Пак остановился, видимо, чтобы передохнуть, и присел на ближайшее подходящее место, а Бэк задумался.

Если я получаю такое удовольствие всего лишь от наблюдения, что же будет, если он, к примеру… Меня коснется? Или поцелует? Или…

Парень погрузился в сладостные думы. Ему очень нравилось то, что он видел в своей голове. Это было явно лучше реальности, в которую он всё же поспешил вернуться, ведь окно – не лучшее место для грез. Когда взгляд Бэкхёна стал более-менее осмысленным, он вернулся к наблюдению, но его ждало маленькое открытие. Внизу, задрав голову, на него смотрел Чанёль. Взгляд у него был вопросительно-задумчивый, он словно говорил «какого хрена это чучело на меня пялится?». У Бёна дыхание перехватило от страха. Его впервые поймали за горячим, поэтому он совершенно не знал, как себя вести. Представив, что сейчас видит Пак – мелкого накрашенного парня, валяющегося на окне в позе отдыхающего тюленя, да еще и с лицом умственно отсталого – Бэк тихонько застонал себе под нос, явно не такое первое впечатление он хотел оставить о себе.
Подумав, что еще есть время все исправить, он попытался сесть ровнее, да и лицо не мешало бы сделать попроще. К несчастью, он зацепился ногой о собственный портфель, поэтому вместо модельной позы с соблазнительным лицом получилось лишь истерично замахать руками.
- Вашу мать! – заорал он во всю глотку, опасно нависая над полом. Попа, как и предполагалось, перевесила, и Бэк с грохотом свалился на пол, пребольно стукнувшись этим самым мягким местом. – Я в порядке, - непонятно для кого сообщил он, после чего тихонько захныкал. – Нет, совсем не в порядке.
Такого позора он не испытывал еще никогда. Надежда на светлую любовь только что упорхнула у него из рук. Можно сказать, спрыгнула с окна.

• характер: мне нужна СУЧКА-ренджун с таким довольно стервозным и развязным поведением. но(!) он не должен походить на какую-то, так сказать, тупоголовую цацу. это скорее что-то вроде волевого и уверенного в себе человека, который хорошо знает себе цену и соответственно себя ведёт: немного горделиво, немного самовлюблённо и, тем не менее, ни разу заносчиво. на первый взгляд ренджун вообще может показаться стеснительным тихоней, но на деле он просто омут, набитый всякими чертями, которые не спешат вылезать наружу. в меру лицемерен, но не так, что прямо в целом, а просто в том плане, что он всегда понимает, как себя нужно вести с тем или иным человеком: старается не перегибать палку, если оно ему во вред, так как зачастую думает о возможных последствиях, и, что главное, ценит удобство и своё личное пространство. ни в коем случае не потерпит того, что кто-то там захочет его как-либо поменять. он такой, какой есть, и потому либо любите, либо валите нахрен — вот такой вот принцип. оттого рен и не позволяет никому собой манипулировать: он редко кому доверяет, а о своих чувствах практически никогда не рассказывает. вот только чувства — не мысли, а значит, если хуану что-то не нравится, он довольно прямолинейно об этом заявляет и предпочитает сразу же расправляться/избавляться от своих проблем. ведь, опять же, ему важен уют и внутреннее спокойствие, добиться которого у него, увы и ах, выходит довольно-таки редко, так как большую часть своей жизни он больше ворчит и злится. возможно, это потому, что в нём живёт ярый перфекционист, как правило, обращающий своё внимание скорее на детали, чем на общую картину в целом. в общем, человек он по-своему сложный, но, тем не менее, очень верный для своих друзей. за них он, несмотря на своё худощавое телосложение, будет готов любому разгрызть глотку и, образно говоря, вырвать кишки. короче он в некотором роде ещё и агрессор (но и пуня когда-нибудь тоже).
• био: здесь я вас никак не ограничиваю. хочу только лишь то, чтобы ренджун родился в китае, а уже потом приехал в юк. каким образом и почему — решать сугубо вам, но можно банальную причину по типу "отец(мать/опекун) нашёл(ла) гораздо более оплачиваемую работу в другой стране и потому впоследствии и переехал(а) сюда". или, допустим, всё можно вообще закрутить на том, что ренджун хотел когда-то стать кпоп-айдолом и даже прошёл глобальный кастинг у себя на родине, однако во время стажировки что-то пошло не так, и он ушёл из агенства. правда, даже в этом случае хуан всё же остался бы учиться в этой стране (к примеру, там могла жить его тётя и прочее-прочее). в общем, вариантов тут действительно куча, поэтому оставляю всё это на ваш полёт фантазии. ведь в данном случае для меня скорее важен характер персонажа, а не его прошлое.
• взаимоотношения: когда ренджун переехал в сеул, он практически ни слова не знал по-корейски. и это, естественно, было проблемой, особенно в плане учёбы. однако ему очень повезло, что в средней школе он оказался в одном и том же классе, что и ченлэ (прим. ченлэ родился в южной корее, но из-за того, что родители — китайцы, почитающие традиции своей родины, ему пришлось учить свой якобы родной язык). в общем, на протяжении двух лет (до выпускного класса) эти двое таскались друг с другом и были "мы с тамарой ходим парой" — неразлучными просто донельзя: ченлэ был ужасной, но очень полезной липучкой, а ренджун для младшего являлся что-то вроде ну оооооочень крутого старшего брата. хуан постоянно торчал у своего друга дома (родители ченлэ не чаяли в нём души), учил благодаря ему корейский язык и младшего вечно за что-нибудь стебал. всё было, по сути, замечательно, но с одним явным "но": рен был (и является до сих пор) ужасным собственником и не мог выдерживать настолько ужасную общительность своего друга — его постоянно бесил тот факт, что тот хочет дружить с кем-то ещё, а оттого, естественно, психовал, давил и лишал свободы. до того самого переломного момента, пока с его уст не сорвался глупый ультиматум "либо я, либо они все". ченлэ выбрать, естественно, не мог. не потому, что ренджун не был важнее всех остальных, а потому, что такое, в принципе, казалось ему неправильным. потому произошла ссора > недопонимание > разлом. на следующий учебный год младший вообще сменил школу (на самом деле его родители просто переехали из одного района в другой), и с той последней ссоры они больше не виделись. получается, в нынешнее время — уже год. что дальше, я, честно, не знаю. думаю, это можно уже будет продумать нам вдвоём. НО ДРАМА БУДЕТ КРУТАЯ. и можно будет либо её усугубить, либо, наоборот, вернуть былое обратно.

а). не надо брать ренджуна стопятсотой ролью (вторую я ещё прощу, но и то мне бы хотелось видеть стабильную активность); и не надо брать его, если вы не собираетесь тут задерживаться. я как бы действительно хочу завязать с данным персонажем последовательную (сэд-)стори, и как бы не хочется надеяться на что-то зря.
б). если вас всё же заинтересовала моя заявка, то хочу пообещать вам интересную и довольно стабильную игру. У МЕНЯ ЕСТЬ КУЧА ИДЕЙ, поэтому не проходите мимо хы. могу отыгрывать любой жанр (ну ток если не слишком флафф, ибо это не очень по мне), любые ситуации и в целом всё-всё-всё, чего захотите.
с). я наглый, и мне хочется соигрока, который не будет писать мне посты в 2к символов. люблю воду, развёрнутость, эмоциональный фон и прочее-прочее. но и при этом я, естественно, не прошу писать мне охренительно длинные и поэтичные посты. думаю, если вы тот человек, который мне нужен, вы поймёте, что я имею сейчас в виду и в голове у вас возникнет "О ДА, Я ТАКОЙ" (ха-ха).
д). любите нст, и я буду любить вас в ответ. и не только я, уж поверьте! в общем, ОЧЕНЬ жду, надеюсь и лелею. вы не пожалеете, если решитесь на такое хо-хо.

На удивление, жизнь в колонии оказывается не такой уж паршивой, как казалось ему изначально по прибытию в небольшом тарахтящем автобусе: кормят здесь довольно неплохо (по крайней мере, гораздо более сытно, чем в грёбанном интернате, от которого Марк, откровенно говоря, очень даже рад, наконец-то, избавиться), а все здешние братья по несчастью первое время не кажутся такими уж наглухо-отбитыми. Всё нормально, и в таком месте, в принципе, неплохо можно устроиться, не нарываясь на лишние проблемы. Правда, естественно, только временно — оставаться в подобном заведении слишком надолго он не только не желает, но и не намеревается, конечно же, тоже. Потому Минхён старается не ошиваться рядом с сомнительными личностями, чьи преступления являются гораздо серьёзнее, чем простая попытка украсть драгоценности из небольшого ювелирного салона, и поначалу ко всем осторожно присматривается, понимая, что необходимо себе завести, как минимум, одного, так сказать, друга. Желательно, отчасти «старичка», знающего, как тут всё устроено и кто может доставить немалых проблем.

К счастью, Марк приходится по душе какому-то чертовски болтливому и шумному парню, который, честно говоря, совсем-таки не вяжется с какой-либо возможной преступной деятельностью (просто тот выглядит довольно беззаботным и дружелюбным ко многим), и в итоге всё складывается вроде как удачно: благодаря своему новому знакомому, Донхёку, канадец узнаёт о здешних имеющихся правилах, внимательно выслушивает все наставления и советы, поступающие со стороны, возможно, даже с некой заботой, и впоследствии всё же решает от всего происходящего в стенах колонии держаться подальше, не удовлетворяясь полученной информацией из-за абсурдности местных законов. Ему плевать, что кто-то тут является для остальных авторитетом и как бы необходимо его беспрекословно слушаться, — Марк не станет никому и никогда слепо подчиняться и, тем более, кого-либо уважать без нормальной на то причины. Иерархия, по его мнению, существует только для тех, кто нуждается в твёрдой руке и не умеет выживать самостоятельно; а значит, всё это, естественно, не для него.

Донхёк старшего, к слову, кажется, вполне даже понимает. По крайней мере, на чужое нежелание следовать подобным правилам тот никак особо не реагирует и продолжает рассказывать о чём-то другом. И Марк на это, как полный идиот, естественно, ведётся: он не только проникается постоянным присутствием корейца рядом, но и всего-навсего забывает, где находится и что за каждым принятым им решением следуют определённые последствия.

Сначала блондин просто просыпается до всеобщего подъёма от холода: он оказывается без своего одеяла, оттого тут же спрыгивает со второго яруса кровати на пол и оглядывает всех спящих вокруг, не понимая, кто бы мог решиться на подобный розыгрыш. И розыгрыш ли вообще? Марк, естественно, не может знать ни о чём наверняка и, к сожалению, не узнаёт и дальше тоже, оставляя поиски своей потерянной вещи всё же на потом. На вечер. Или вовсе на крайний случай, ведь мысли начинает занимать совершенно другое.

Внезапно атмосфера вокруг него отчего-то меняется. Поначалу он, конечно, оправдывает всё редкостно-отвратительным на вкус завтраком, от которого у любого испортится настроение, но впоследствии, замечая на себе всё больше и больше каких-то презрительных, надменных и хмурых взглядов, Минхёну резко хочется понять, какого хрена со всеми происходит. Когда он уже успел сделать что-то не так? Или ему на самом деле всё просто мерещится из-за пропажи чёртова одеяла? Но почему тогда Донхёк его избегает? Или этот засранец решил так над старшим пошутить? Последнее, к слову, и правда является вполне вероятным, ведь такое, судя по чужой чрезмерно-повышенной энергичности и по рассказам из прошлого, в принципе, в духе его нового знакомого. Значит, это действительно может быть Донхёк, и значит, всё, опять же, нормально.

Марк подобным мыслям отчего-то непроизвольно ухмыляется, хватает свои палочки, чтобы приступить, наконец-то, к обеденной трапезе (в душе он надеется, что в этот раз всё будет гораздо вкуснее), и из-за собственной невнимательности не успевает отреагировать на то, как кто-то резко хватает его поднос и всё содержимое опрокидывает на пёстро-оранжевую кофту.

— Какого хрена, эй?! — канадец тут же вскакивает со своего места, раздражённым взглядом встречаясь с чужой насмехающейся миной, и ловит в свою сторону только издевательское ох, прости, я нечаянно. Естественно, это всё ложь и банальная провокация, и Марк на неё, увы, слишком легко уж ведётся: он хватает незнакомца за воротник (скорее рефлекторно, чем действительно намеренно) и запоздало вспоминает, что в столовой находится так же и охрана, тут же вступающая в образовавшийся конфликт. Что странно, виновником выходит именно он, а не этот парень с непонятными намерениями, ведь он же сказал, что нечаянно — слова мужчины в чёрной форме так и вызывают внутренне негодование и ярое чувство несправедливости.

Зашибись просто, думает Марк, разражаясь теперь уже не на шутку, ловит в этот миг со всех сторон ехидные смешки и краем глаза также замечает и то, что Донхёк торопливо ретируется не только из помещения, но и в целом из его поля зрения. Почему — блондин, естественно, не задаётся вопросом, а просто решает покинуть столовую вслед за ним и по пути стягивает с себя эту чёртову грязную кофту, оставаясь теперь лишь в белой футболке, а ненужный атрибут откидывая в сторону мусорки. И в этот миг ему оказывается совершенно наплевать, что разбрасываться вот так вот выданной одеждой не только не стоит, но и, возможно, также ещё и наказуемо. Плевать вообще абсолютно на всё, ведь все окружающие (ну, или их большая часть) внезапно ополчились против него, и теперь ему, как минимум, необходимо выяснить причину такого резкого изменения. Поэтому он и пытается тут же нагнать всезнайку-Ли, явно понимающего что-то больше него.

К счастью, погоня всё же не затягивается, и буквально через пару поворотов и несколько далеко не случайных толчков со стороны, опять же, совершенно незнакомых встречных парней Марк в конце концов сокращает между ним и Донхёком дистанцию, хватает его под локоть и тащит, несмотря на небольшое сопротивление, в сторону уборной — подальше от любопытных глаз и ушей.

— Что за фигня со всеми происходит? — напрямую пытается разузнать всё Минхён, хмурит свои изогнутые брови, вероятно, выглядя скорее забавно, чем злобно, и продолжает в этот момент удерживать младшего за руку, неосознанно немного усиливая свою хватку. — Какого чёрта они ко мне лезут? Ты об этом ведь что-то знаешь, да?

Ты жила в соседнем доме и росла вместе со мной. Наши родители были знакомы друг с другом и их связывала крепкая дружба, множество воспоминаний и очень теплые чувства. Они надеялись, что и мы сможем хоть как-то сохранить эту дружбу сквозь века. Мы росли вместе, гуляли в одном дворе и с самого младенчества были рядом. Сначала это споры за лопатку в песочнице, а после уже и грубо сорванный мной цветок и твои слезы. Ты была такая милая и незащищенная от всего мира, такая ранимая и поэтому такая замкнутая. Все думали, что ты холодная и бесчувственная, а ты просто бережно хранила в сердечке собственные чувства и не показывала их каждому прохожему. Но ты показывала их мне.
Ты так заботливо гладила котенка, найденного на улице и рассказывала, как долго ты уговаривала маму оставить его дома. Ты мечтала о котенке и поэтому твои глаза светились от счастья. Да, тогда ты была действительно самой красивой девочкой, которую я только видел. И я всегда с трепетом относился к тебе, даже когда ты кричала отчаянно на меня, обзывала бесчувственным монстром и убегала в слезах. Даже тогда, когда ты смеялась над тем, как я вернулся с очередным синяком под глазом после драки. Но при этом ты никогда не сомневалась во мне или в моих способностях.
Помнишь, как мы мечтали о будущем вместе? Я обещал на тебе жениться, когда стану взрослым, а ты обещала, что будешь готовить вкуснее мамы. Мы были маленькими и глупыми, но всегда чувствовали близость из-за схожих ситуаций. У тебя не было отца, а мой постепенно превращался в монстра. В твоих глазах застыла вселенская печаль, а я не мог позволить себе открыться другим людям, только тебе. И те чувства, что я испытывал к тебе, до сих пор бережно храню в своем сердце.
Когда я уезжал – ты плакала. Я видел, даже несмотря на то, что ты долго пыталась спрятать слезы за волосами. Я слишком хорошо тебя знаю, милая. От меня не спрячешь подобное. Ты обещала писать, но мне так и не пришло ни одно письмо от тебя. И я надеялся, что они просто где-то затерялись. Надеялся, что однажды смогу вновь с тобой встретиться.
______
Я увидел тебя вновь совсем недавно. Ты стояла в школьной форме Хвансе и не могла оторвать собственный взгляд от книжек. А я просто не смог сдвинуться с места и сказать тебе: «привет, я скучал». Ты же знаешь, что я такой и никогда не скажу тебе этого. Но я был искренне рад вновь увидеть тебя. Я изменился. Я стал другим и больше я не тот мальчик, что бережно хранил нашу клятву. Все поменялось, я потерял слишком многое в жизни, чтобы позволить себе вернуться в прошлое. Но ведь ты и не представляешь, как рассказать мне, если встретишь меня, что все это время ты любила меня, верно? И ты даже не подозреваешь, что я уже не смогу ответить взаимностью, ведь в моем сердце остался только лед и одно-единственное место для совершенно другого человека.

В общем, я как-то очень странно и туманно описал наши отношения, кажется хд они друзья детства, которые в детстве были влюблены и обещали друг другу жениться, но спустя время и жизненные события (у Енджэ отец с ума сошел), чувства остались в прошлом, но Наен все еще любит Енджэ. Собственно, Наен единственная, кто близок Енджэ. Друзей у него нет и трепетно относится он только к Наен. Я не требую от вас пары (хотя я был бы рад с, если вы сами того не захотите, как вы видите, у меня уже есть одна пара и в конечном итоге Енджэ останется с этим человеком по сюжету. Поэтому я не ограничиваю вас в дальнейшем. Если вы захотите найти себе кого-то – пожалуйста, Наен должна быть счастлива в итоге. От меня лишь просьба, не берите роль на время, возьмите ее насовсем. И я буду очень строго судить, потому что Наен для меня особенная девочка и я хочу, чтобы человек, который ее возьмет, осознавал это и так же ценил ее, как и я. Собственно, обещания все – игра, графика, любовь, общение – могу предоставить вам с лихвой, только приходите. Я очень жду свою девочку, которую буду трепетно беречь <зз

Жизнь Чхве порой представляет собой набор странных и нелогичных событий. Все это лишь потому, что иногда парень сам не знает, чего хочет. А поэтому иногда выходит так, что он неконтролируемо поступает совершенно нелогично в той или иной ситуации и потом недоумевает, а почему это все вокруг так странно на него смотрят и качают головой. Вряд ли кто-либо когда-либо догадывался о том, что на все эти покачивания головой Чхве Енджэ просто наплевать. Он привык жить так, как хочется ему, не следуя каким-то правилам и законам.
Ему не нравится сидеть молча и сложа руки. Он не любит излишне частого вмешательства в его жизнь, а нарушение личного пространства и вовсе считает самым настоящим преступлением. И все бы ничего, но парень действительно сторонится проявлений каких-либо чувств, а также сторонится физического контакта. Почему физического контакта? Да потому что он до чертиков брезглив и предпочитает не касаться других людей, да и в целом эти прикосновения считает ненужным. Что, неужели люди не могут общаться, находясь друг от друга на расстоянии вытянутой руки? Что такого в том, чтобы как-то невзначай касаться друг друга рукой, а парочкам и вовсе держаться за руки? Ему это все кажется настолько противным, что в общественном транспорте парень ездить просто не может. Да и в классе он предпочитает сидеть один, потому как знает, что не дай бог кто коснется его локтем или рукой – беды не миновать.
Он привык держаться подальше от людей, потому что ему так удобнее. И находиться где-то вдали, занимаясь своими делами – это для него самое удобное, что может быть. Для него сложнее всего, пожалуй, именно с социальной жизнью. Потому что даже самый чёрствый осудит его за то, что он, например, не помог встать упавшей девушке. Или резко отошел, когда эта самая падающая девушка летела на него и пыталась удержаться за него. Но что можно поделать, если он сторонится физического контакта примерно так же, как сторонится огурцов. И это, на самом-то деле, совсем не смешно.
Чхве Енджэ привык огрызаться и старался всегда быть одиночкой, нежели с кем-то. Даже не смотря на свой теплый и добрый внешний вид, широкую улыбку и заливистый смех, он всегда предпочитал одиночество большому скоплению людей. И в академии ему приходилось порой немного трудно, ведь даже находясь в своей комнате, он находился в компании хотя бы одного человека. К этому сложно привыкнуть, и Чхве Енджэ, пожалуй, до сих пор пытается это сделать. Ведь все, к чему он привык – это закрыться в собственной комнате в доме и сидеть спокойно, пока его никто не трогал.
В его жизни, конечно, было не мало людей. Например, сестра, которая всегда любила нарушить его душевный покой, да и вообще покой, царивший в ЕГО комнате. Она всегда нарушала правила и границы личного пространства, касалась Енджэ, вызывая тем самым у него, как она считала, смешную реакцию. А он терпел, терпел только потому, что она его сестра и как бы сильно она его не бесила, он все равно старался огородить ее от отца. Но иногда ему хотелось убить ее за одно то, что она постоянно водила своих подруг к себе домой с ночевкой. В особенности одну. Енджэ не запомнил, как ее зовут, да и, собственно, совсем не интересовался. Он слушал иногда, о чем они говорили, моментами сталкивался с ней взглядом, когда выползал из комнаты на кухню. Но больше никакого контакта между ними не было. Енджэ запомнил лишь, что девочка была маленькой, с короткими рыжевато-коричневыми волосами и странным взглядом, который, как ему показалось, всегда был устремлен на него. Первое время он действительно так думал, но потом стал отметать эти мысли, ведь она подруга его сестры и ему совсем нет дела до нее. Да и он надеялся, что ей нет дела до него.
А затем случилось непоправимое, Енджэ и его сестра только и мечтали о том, чтобы все закончилось. Они переехали и эту девочку он больше не видел. Не слышал больше ничего о ней, а вскоре и забыл этот взгляд карих глаз и короткую рыжеватую стрижку. Ему вообще никогда не хотелось ни о ком думать. Да и он никогда особо не обращал внимания на всех этих девушек, некоторые из которых смотрели на него похожим взглядом той девочки.
Его жизнь в академии в большинстве своем состояла из скучного посещения уроков, затем тренировки, а порой просто общение с одноклассниками. Общение на расстоянии вытянутой руки. Вот и сегодня, когда Енджэ шел по узкой улочке в парке, отделяющем две академии между собой, он заметил странное шебуршание среди деревьев. Ему уже давно казалось, будто кто-то за ним следит. Практически с первого дня в академии он ощущал этот странный взгляд на себе и порой слышал затвор фотоаппарата, но старался не придавать этому значения. Мало ли, может просто показалось. Да и зачем кому-то за ним следить, да еще и фотографировать.
Енджэ привык, в принципе, быть в центре внимания из-за своей солнечной улыбки и довольно открытой дружелюбности. Но все равно каждый раз чужое внимание к его персоне его сильно удивляло. Нельзя сказать, что он удивлялся именно тому, что люди, внезапно, начали его замечать, нет. Скорее просто потому, что он же всем своим видом показывает, что ему абсолютно наплевать на всех остальных. Или он только думает, что показывает, а на деле люди читают все совсем иначе? Кто знает. Чхве тоже не знал. Он просто шел и заливисто смеялся с очередной неудачи своего одноклассника. Был даже момент, когда они остановились, потому что один из одноклассников решил завязать свои шнурки. И увлеченно о чем-то рассказывая, Енджэ совсем не заметил тихонечко крадущуюся девушку сзади. Он не заметил бы ее и вовсе, если бы вновь не услышал этот звук затвора фотоаппарата.
Щелчок и Енджэ замирает на мгновение, резко прекращая говорить. Он хмурит брови и на вопросы одноклассников о том, почему он остановился, лишь прикладывает палец к губам, показывая, что нужно молчать. Он знает, что тот, кто его сфотографировал, этого жеста не увидит. Он медленно поворачивает голову, а после и все тело по направлению к этому сталкеру, который уже не первый день фотографирует его. И Енджэ это все не казалось. Совсем не казалось. Он понял это сразу, как услышал звук. Оборачиваясь, он сначала взглядом ищет того, у кого в руках фотоаппарат, а после сталкивается с глазом объектива. Где-то несколько мгновений он внимательно изучает сам фотоаппарат и только после этого переводит взгляд на владельца. Замирает и поднимает одну бровь. Он видит тот же взгляд тех же карих глаз. Ту же рыжевато-коричневую короткую стрижку. Только ко всему этому еще добавляется фотоаппарат и явно испуганное выражение лица девчушки. Парень делает несколько шагов в ее сторону, явно желая разобраться с этим всем. Но резко останавливается, минуту где-то смотрит на нее, после чего, махнув на нее рукой, разворачивается и уходит. Да, конечно, это может показаться странным. Но Енджэ не хочет иметь ничего общего с этой девушкой, тем более теперь, когда узнал, что это она за ним долгое время наблюдала. Ему даже не хочется думать о том, куда пойдут эти фотографии и зачем ей это все. Просто не хочется думать.

Мы слишком разные. Ты, чёрт возьми, слишком другой. Тем не менее твои слова не проходят мимо меня, а, кажется, врезаются, впиваются намертво: я стараюсь не просто слышать тебя, а слушать. Потому что мне действительно это важно. Твоё мнение. Твой совет, пусть и кинутый в мою сторону привычным безразлично-холодным тоном, но с лёгкой усмешкой на губах. Потому что я, не способный уступать и прогибаться под кого бы то ни было, упрямо стоящий лишь на своём, в кои-то веки действительно сломался о чьё-то весомое «но». Надеюсь, ты гордишься этим, Кан Сынюн?
Первое время я не знал о тебе ровным счётом ничего. Ни кто ты, ни из какой семьи, ни о твоих отношениях с окружающими. Только имя, которое не говорило мне ни о чём. Стены академии свели нас впервые в мои восемнадцать, когда казалось, что жизнь – это либо чёрное, либо белое. Тот лестничный пролёт в общежитии, всегда пустующий, был исключительно моим местом, где, отвлекаясь от всего на свете, я не думал о том, насколько мерзко быть «выродком» и «позором». Я просто играл. Перебирал замотанными пластырем пальцами струны гитары, пока никто меня не слышит. Может, я действительно не хотел, чтобы меня слышали? Ты когда-нибудь думал об этом? Но, кажется, не в тот раз, когда тихо сказанное «красиво» выдёргивает меня из собственных мыслей. Что ты делал там, зачем проходил мимо, – меня не интересовало. Но какого чёрта ты привязался ко мне, тому самому Нам Тэхёну, с которым связываться ради сохранения собственной репутации никогда не стоит?
Позже, смеясь среди разбросанного барахла на полу в душной комнате мужского общежития, гоняя по кругу нирвану и пытаясь построить грандиозные планы на будущее, ты признаешься, что тебе плевать – плевать на всё, что говорили, говорят и будут говорить обо мне, тебе плевать, действительно, потому что  ты точно так же хочешь жить ради своей собственной мечты – музыки. Несколько классов музыкальной школы, бесконечно скучные уроки по сольфеджио, вокал, надоедливые родители. Ты не раз твердил о том, что всё это – не то. Тебе действительно нужна свобода. Свобода, которую ты каким-то образом уловил во мне и решил зацепиться за неё. Я не верю никому, Сынюн, но почему-то тебе – хочется.
Ты действительно думаешь, что рано или поздно нам удастся собрать целую группу, рвануть далеко и надолго, взорвать сцены и чужие сердца. На тебе – клавишные и вокал, на мне – бас. Лирику мы делим пополам, уверенные в том, что совместные усилия дадут нечто по-настоящему прекрасное.
Иногда мне кажется, что мы словно инь и ян. Во мне – бесконечная стихия, сжигающая изнутри абсолютно всё, в тебе – нужная мне сталь и сдержанность. Ты удерживаешь меня от последнего шага к обрыву, а я . . . я просто благодарен тебе за то, что не даёшь пасть ещё ниже. У меня нет друзей и, вероятно, не было. Всё, ради чего я живу, – моя гитара да беспорядочно исписанные листы бумаги. Но ты действительно показываешь мне, как чертовски сильно я ошибаюсь. Я никогда не называл тебя другом. Более того, я могу вести себя как последняя скотина, срываясь по каждому пустяку и вываливая на тебя абсолютно все собственные проблемы, жалуясь на испорченные отношения и «меня снова использовали, как забавно». Я никогда не прошу помощи, потому что считаю, что это унизительно. Но почему-то именно ты мне её всегда и даёшь. Момент, когда из простого приятеля, разделяющего мои увлечения и интересы, ты стал для меня настоящим и, пожалуй, единственным другом, я безбожно упустил.
Порой мне кажется, что тебе со мной рядом делать нечего. Ты слишком серьёзный, сдержанный, расчётливый, в твоём взгляде – не свойственная твоему возрасту сталь и решительность. Но каждый чёртовый раз я понимаю, что без тебя, без твоей поддержки, без твоего совета, прилетающего иногда в мою сторону в качестве очередного пинка и громкого ругательства, мне уже никак. Идиоту Нам Тэхёну катастрофически нужен наставник. Идиоту Нам Тэхёну катастрофически нужен ты, Кан Сынюн.

❖ очень, о ч е н ь туманная и расплывчатая заявка, которая преимущественно касается отношений тэхёна и сынюна #ой но думаю, в целом суть ясна: мне действительно нужен прежде всего друг, наставник, тот, кто серьёзно возьмётся за осуществление мечты намтэ, потому как он сам, в одиночку, сделать это не в состоянии.
❖ биография, характер – всё лежит на вас. сынюн – чистый лист, на котором вы можете написать свою собственную историю. однако кое-что я всё-таки указал. то, за что настоятельно советую зацепиться: сынюн мне видится исключительной противоположностью тэхёна. пусть они, предположим, и одногодки, но кан так или иначе берёт на себя ответственность быть старше и мудрее во многих вещах. тэхён очень переменчивый, его кидает из крайности в крайность, он не перерос свой юношеский максимализм. сынюн время от времени должен всё-таки давать ему отрезвляющие подзатыльники :’д  в остальном же вы полностью свободны. всё-таки персонаж прежде всего ваш, и развивать его – только вам.
❖ замена внешности невозможна. серьёзно, заявка писалась для сынюна, под сынюна, ради сынюна. и никак иначе.
❖ игрой, будьте уверены, обеспечу. размер постов не имеет никакого значения, главное – качество. поскольку персонаж ищется в качестве напарника и товарища, то будет здорово, если сынюн не останется привязанным исключительно к тэхёну. обзаводитесь связями (правда, я очень настаиваю на этом), ломайте или устраивайте собственную судьбу, как вам того захочется, а я поддержу своего бфф в любой, даже самой безумной идее :’д
❖ ещё один важный момент. в дальнейшем планирую написать ещё пару заявок на предполагаемых участников предполагаемой группы, поэтому имейте сей момент в виду. есть возможность связать сынюна более тесными связями с кем-то из, если возникнет желание. а, возможно, вы просто приведёте кого-нибудь с собой. было бы вообще потрясающе :’д
❖ графика прилагается. я не бог фотошопа, но без внимания точно не останетесь ккк.
❖ при любых вопросах обращайтесь в гостевую, а там я уже прибегу с воплями счастья и радости и выдам вам связь для более подробного обсуждения как персонажа, так и планов на него. я совсем не кусаюсь. и о ч е н ь жду сынюна, правда-правда.
❖ ну и напоследок. просто любите его, хорошо? я очень надеюсь, что человек, решившийся взять кана, не бросит его спустя пару недель. серьёзно, он потрясающий, удивительный, прекрасный. мне очень хочется, чтобы сынюна любили так же, как люблю его я. вдохните в него жизнь, прошу ♥

У Тэхёна мутно перед глазами, в голове, где-то даже внутри, возможно, на уровне того места, где должно биться сердце, где оно, собственно, и бьётся в тахикардически неправильном ритме, под стать тому, что выворачивается нестройно-рваными битами наизнанку прямо здесь и сейчас. Дорога впереди расплывается то ли яркими пятнами неоново-жёлтого и синего, то ли вовсе отсутствует, и он не идёт – обводит кончиками пальцев шероховатости стен, жмурится на свет чьих-то мигающих фонарей, сжимается от резких звуков и, наконец, просто плывёт по течению этой вакханалии, которая уносит невесть куда и невесть во что. Тэхёну, впрочем, всё равно. Куда, с кем, зачем. Свобода дышит в нём тяжёлым клубами белого дыма и пьяным смехом на каждую тупую шутку, отпущенную им же. Свобода дышит в нём неконтролируемо сильным желанием ломать, крошить, уничтожать: рамки, законы, мораль и, пожалуй, чуть-чуть, но себя. Нам Тэхён не то чтобы думает, что в жизни его всё потеряно, и остаётся лишь лениво, но со вкусом добивать, мол, давай уже, немного осталось, чёрт возьми. Нам Тэхён умудряется мыслить прямо противоположно и безбожно абсурдно, что считает, несмотря ни на что, позволительным для его sweet eighteen, которые если и sweet, то скорее с потерявшейся где-то рядом частью-тенью bitter. Живи, как хочешь. Делай что хочешь. Будь тем, кем хочешь. Тэхён не определился, чего хочет точно, но на часах уже двадцать три ноль ноль, а в кармане куртки ровно столько вон, сколько хватит на дешёвый алкоголь после очередного визита в музыкальный магазин и забитого до невозможности рюкзака с винилом. Через двадцать три минуты, шаря длинными пальцами всё по тому же карману, он не находит ничего, кроме помятой пачки сигарет, но на полу в крохотной комнатке мужского общежития – почти хеопсова пирамида из почти пустых бутылок. Очередная пьянка, вписанная насильно в формат приятного отдыха в рамках исключительно избранных, и Нам искренне не понимает, какого чёрта оказался не вне, а среди, да ещё и с обчищенными карманами. Жизнь – штука странная, но об этом думать хочется в последнюю очередь. Да и в принципе думать особо не хочется: Тэхён скалится каждому цепляющемуся за него взглядом улыбкой, превышающей все допустимые границы наглости, перебирает струны притащенной за каким-то чёртом собственной гитары под шумы нестройной музыки, которую, если честно, он считает сущей какофонией, но предложения «поставить своё» маркируются как «keep calm and go fuck yourself» и если честно, Тэхён искренне не против того самого, но явно не по отношению к себе же. Мутный взгляд раскосых глаз с путающейся в ресницах длинной, кудрявой, выжженной чёлкой истерично бегает от угла к углу и ищет себе жертву. Находит. Но есть ли смысл?
Весь смысл Нам Тэхёна безбожно потерялся где-то в пограничных областях между сном и реальностью, между прошлым и настоящим, между ним самим и вынужденной потребностью соответствовать каким-то там нормам. Он не хочет искать его и не ищет, живёт одним лишь днём, учится кое-как, а по вечерам устраивает в комнате собственного общежития, открыв настежь окно и свесив ноги с подоконника, собственный соло-концерт, перебирая тонкими, заклеенным пластырями пальцами струны «своей детки» – чёрной гитары, или же безбожно и нахально прожигает остаток молодости с её вечными «хочу и точка» в бесконечных пати в узком круге тех личностей, которые известны не самым примерным и достойным поведением, но Тэхён отчего-то находит их особенными, смотрит не как на потенциальных друзей – скорее как на потенциальных жертв своих жалких попыток почерпнуть где-нибудь, неважно где и как, вдохновение. 
Тэхён отчего ставит себя выше всех остальных. Тэхён – художник своей отвратительно неправильной жизни, творец, чёрт побери. И здесь и сейчас ему нужен тот самый импульс, который заставит не быть, не существовать, а чувствовать.
Быть может, именно поэтому за Ким Намджуна, сидящего напротив, он не цепляется. Намджуна он взглядом буквально царапает, оставляет исполосованным каждый уязвимый участок кожи, а порой вонзается слишком глубоко и скалится, облизывается по-хищнически страшно моментами. Ему внезапно даже для самого себя кажется, что одноклассник каким-то образом способен «оживить». И дело даже не в том, что в их прошлом и отчасти настоящем слишком много намджуновских синяков на тэхёновских запястьях. Просто Нам Тэхён сам не свой, алкоголь лишь отравляет кровь и вызывает побочные эффекты, самый страшный среди которых – желание взять эту грёбаную жизнь полностью в свои руки и нагнуть. Он не будет жалеть. Стыдиться. Краснеть. Просто пальцы дрожат от напряжения, а спаянные воедино нервы расходятся по швам. Бросить вызов – всё равно, что сделать вздох. А Тэхёну отвратительно скучно, настолько, что бросаться во все тяжкие – вполне себе нормально.
За Намджуна он не цепляется. Скорее хватает почти намертво, ибо право, вообще-то, имеет. Они друг другу никто. И это самое «никто» – самое удобное в любом случае. Удобное, потому что так приятно, оказывается, крутить друг друга в руках, словно игрушку, дёргать за верёвочки по очереди и не думать о сгорающем вчера и почти проёбанном сейчас, ложащемся пеплом под нагрянувшее завтра. Намджун видится Тэхёну как неплохой способ выбраться из затягивающей трясины абсолютно беспросветной скуки и возможность набраться опыта, сублимировать эмоции, пережитые вместе, поделённые на двоих, в рваные звуки таких же рваных струн. И странно, но в голове репитом заедающее «crawling back to you» (по меньшей мере иронично, потому что «приползать» к Намджуну в самый херовый отрезок своей жизни это так, кажется, правильно), и Нам искренне ненавидит свою привычку привязывать музыку даже к людям, даже к Намджуну, который, он уверен, лишь этап в его жизни, и это взаимно как никогда. Пара взглядов, рука на плече, выразительная улыбка последней бляди. Не понимает и понимать не хочет, потому что наутро он забудет, как и забудет Ким. Но проверенная годами система даёт сбой, выкладывает ошибку, а на устах Тэхёна отпечатывается смачное «какого хуя ты обращаешься со мной, как с последним дерьмом?». В глазах у Намджуна – океаны беспросветной ненависти и отвращения, и Тэхёну тонуть в нём не то чтобы хочется, но обратного пути уже нет, его тянет на самое дно.
Он не привык слышать «нет». «Нет» – удар куда-то под дых, осквернённое самолюбие и, более того, агрессия через край, воспитанная долгими годами притворства и профессиональной игры в хорошего мальчика. Тэхён просто хочется быть собой. Раздолбаем, которого мало что волнует, кроме как «sex, drugs  & rock’n’roll» Он хочет улыбаться не потому, что надо, а потому, что по-другому не получается. Он хочет брать от жизни всё и не беспокоиться о рушащих все планы отказах. Намджун – дефект в его идеальном плане, который явно мешает. «Видеть не могу твоё смазливое лицо. Свали по-хорошему, окей?»
Тэхён не помнит, каким образом оказался выволочен едва ли не за шкирку на улицу, не помнит, как «дополз» или же кто помог. Помнит лишь удары. Раз, два, три. И всё по лицу. Рассечённая губа саднит, кровь стекает по подбородку, Тэхён скалится и рваным движением размазывает её ладонью по лицу. На самом деле полез он сам, первый раз схватив Намджуна за футболку и врезав по лицу за каким-то чёртом самыми мерзкими ругательствами, какие только знает. Видимо, компенсация за проёбанную любовь всей жизни, хоть и Намджуна он не любит, но на эту ночь тот мог бы стать ей заменой. А затем – всё будто в расплывчатом слоу моушене. Ким бьёт с оттяжкой, но со всей силы, потому что над агрессией работать надо, но он этого, конечно же, делать не будет. По крайней мере не в этот раз. Тэхёну не больно. Ему похуй. Он цепляется запачканными бордовым пальцами за асфальт, пытаясь встать на ноги под гул собравшейся толпы, жаждущей кровавых зрелищ, кричит Намджуну о том, что тот конченный, что никому нельзя, им, Тэхёном, пользоваться, а этот уёбок попытался. Он оставляет тому на память пару красочных синяков, хоть и бить, если честно-то, не умеет. Зато с радостью подставляется под удары сам, будто бы от этого будет легче. Злость вскипает и перемешивается с мазохистским удовольствием. И да, кажется, такая жизнь ему нравится.
Чьи-то руки пытаются выцепить его, и Тэхёну явно не нравится: отмахивается, готовится развернуться и ударить в ответ, лишь бы оставили в покое, потому что Намджун, рвущийся к нему навстречу с ошалелой улыбкой психопата, задевает за живое и бесит неимоверно одновременно. Просто дайте, блять, им закончить. Тэхёну просто нужно выпустить пар и не дать себе задохнуться в эмоциях.
– Отвали, я сказал, – Тэхён едва на ногах стоит, но развернуться успевает. Как и успевает взбеситься ещё больше, потому что напротив – сосед по комнате, тот самый, от короткого всё выворачивается наизнанку, а по телу дрожь да электрически разряды. – Ты . . . – Нам усмехается, слизывает кровь с губ и смотрит в упор: Намджун теряет значимость. – Какого чёрта, убери руки, я хочу закончить, – но попытки вырваться оказываются ничтожно слабыми и скорее приводят к прямо противоположному: Чану сжимает его плечи сильнее, трясёт, словно куклу, и тащит в сторону. Где-то сзади продолжает сыпать оскорблениями Ким Намджун, и Нам Тэхён решает, что реванш состоится, но, похоже, не в этот раз. Что за блядская жизнь, в конце концов.
– Я сказал тебе отвали. От-ва-ли, – Нам дышит перегаром прямо в очаровательное почти что заспанное лицо Чон Чану и внезапно даже для самого себя усмехается. – Захотел – нажрался. Захотел – начистил рожу тому уёбку. Тебя это волнует что ли? Тебе и в жизни не понять, каково это, когда тобой пользуются, как шлюхой,  – Тэхён не собирается прогибаться под кого-либо, под младшего – тем более. Стоять на одном месте в его состоянии катастрофически тяжело, но он старается изо всех сил. Пусть Чану валит, куда хочет. Пожалуй, в этот раз приключения Нам Тэхёна должны закончиться где угодно, но только в одиночку. Но почему-то в голове попросту пусто. И не потому, что Нам пьян настолько, что даже способность думать кажется чем-то из разряда невозможного. Просто Чон Чану пиздецки похож на него.  Того, кого Тэхён искренне и глупо пытается заменить кем угодно и когда угодно, но у  него как всегда ни черта не получается.
– Как ты можешь быть таким, – немного жутко улыбается, переминаясь с ноги на ногу и предполагая, можно ли умереть от слишком длительного зрительного контакта с тем, кто всю жизнь при желании переломать может. Плюс лишь в том, что Нам Тэхён безбожно пьян, и последствия кажутся для него каким-то мусором под ногами, которого и не видно вовсе. Минусы же всплывать будут по очереди, чуть позже, когда до него уже с трудом, но дойдёт, что мысли вслух – не самая умная вещь в этом мире, и, видимо, ситуация уже сейчас поворачивается не так, как надо. – Но ведь ты же не такая скотина, как он? А? – пара неуверенных, шатких шагов навстречу, пальцы, цепляющиеся за чужую толстовку. Но по-прежнему на расстоянии. Нам Тэхён ни во что не верит да и не хочет. Ему просто интересно, кто этот Чон Чану, так чертовски похожий на сломавшего ему всю жизнь единственного «друга», к которому у Нама не самые трепетные, но самые сильные, быть может, чувства.